 Законодательные «тонкости» нешуточно ставят в тупик многочисленных владельцев драгоценных гектаров украинского чернозема
Публикация в №41 (244) от 15 октября о ситуации в сфере земельного законодательства и о насущных проблемах селян вызвала немало читательских откликов. Оказалось, что они сродни ящику Пандоры: только стоит приподнять крышку, как наружу вырываются тысячи бед, с которыми сегодня сталкиваются жители села и фермеры.
Учитывая интерес к этой теме, мы предлагаем вашему вниманию, уважаемые читатели, цикл статей, посвященных самому ценному и в то же время самому спорному ресурсу Украины – земле. Как и прежде, знакомить с ситуаций в сфере земельного законодательства нас будет юрист Елена Хабло. Сегодня мы поговорим о распаевании земель и о том, какие блага или, напротив, сложности обрели нынешние пайщики благодаря Указу Президента от 1995 года…
Кому-то досталось три гектара, а кому-то - двадцать
Указ о массовом распаевании земельных участков членам КСП (коллективных сельских предприятий) вышел еще в августе 1995 года. На его основании началась массовая «дележка» земель по Украине. Земля распределялась между работниками и пенсионерами, членами КСП, и дробилась на мелкие кусочки. В Украине размеры паев состав ляют от одного до 20 га. Все зависело от количества работников в КСП, размера земли этого хозяйства. Например, в Запорожской области паи по размеру не очень большие, отметила Елена Юрьевна. Это связанно с тем, что наш регион густонаселен, земля здесь плодородная. В Благовещенке средний пай составляет 3,5 га, в Балках – 3 га. А вот в соседней Херсонской области паи уже по 12-15 га на одного человека. Существовала определенная схема, согласно которой происходила распаевка. В расчет, как мы уже говорили, принималось не только количество членов КСП и площадь земли, подлежащей к «дележу», но и плодородность почвы, место расположения поля (рядом с селом или нет) и т. д.
В 1995 году люди получили на руки сертификаты, подтверждающие их пра- во на земельный участок – пай. Но в то же время, какой именно это был участоки какой площади, в сертификате указано не было. Если в хозяйстве было 700 пайщиков и две тысячи га земли, то она делилась на всех в равном количестве. В среднем на одного члена КСП приходилось 4,2 га. Далее, когда люди меняли сертификаты на государственные акты, земля выносилась «в натуру», то есть начиналась ее градация по плодородности и составу грунтов, указывалось место расположения. В общем, худо-бедно процедура распаевания прошла.
Землю получили, а что с ней делать дальше, понимали немногие
Самое интересное, что Указ Прези дента вышел в 1995 году, а вся нормативно-правовая база начала издаваться с 1999 года. Четыре года Украина проводила распаевку, которая базировалась только на мнении каждого отдельного работника земельных хозяйств. Ее процедура совершенно не была продумана. Не было ясно, кто конкретно является членом коллективного хозяйства, может ли претендовать на землю человек, который ушел в армию или, скажем, в декрет, кто работал в КСП по совместительству. Таких нюансов возникло много, и все они не были урегулированы законодательством. Как следствие, с 1995 года Украину захлестнули судебные процессы, в ходе которых людей восстанавливали в списках пайщиков КСП или напротив, исключали из них. Законодательная неразбериха неизбежно повлекла за собой личностный субъективный фактор, ведь такие понятия как кумовство, родство и сватовство у нас не отменят во веки вечные.
В общем, казусы появились еще в 1995 году. Но дальше дело пошло еще хуже – начался обмен сертификатов на государственные акты. Это была обязательная процедура, ведь сертификат
только давал абстрактное право на земельный пай, а госакт уже подтверждал права собственности с указанием места его расположения и размера. И вот тут то начались нешуточные разборки. Каждый хотел получить земельный участок поближе к селу, да с лучшим плодородным черноземом. Как следствие, возникали конфликты между селянами.
В 1999 году Президент издал еще один Указ о том, что коллективные сельскохозяйственные предприятия переходят в частную форму. Все КСП начали реорганизовываться или ликвидироваться, а на их месте появлялись либо новые сельскохозяйственные предприятия, либо фермерские хозяйства. Возникла новая проблема: а что, собственно, обрабатывать фермерам? У каждого пайщика вроде бы есть свой земельный участок. Но что можно сделать на трех-пяти гектарах? Толком ничего. Только объединение давало результат. Фермеры брали одно-два поля и обрабатывали его. На территории одного села могло возникнуть сразу 3-4 фермерских хозяйства. Это в лучшем случае. В худшем же – никто не хотел браться за фермерство, и люди были вынуждены получать госакты и обрабатывать землю самостоятельно. К чему это привело, можно увидеть на примере Акимовского, Мелитопольского районов, где сегодня немало заброшенных полей. Со временем когда-то плодородные земли потеряли свои свойства, поскольку был нарушен технологический процесс их обработки. Подобный пример есть и в Благовещенке, где после реорганизации КСП было создано сельхозобщество. Соответственно, земля была распаевана общим массивом под единую обработку. Но один из жителей Благовешенки решил пойти другим путем. Наследник отсудил свои земли, оставшиеся от родителей (порядка 10 га) и решил обрабатывать их самостоятельно. Лет через пять это привело к тому, что на его поле образовался огромный яр глубиной в несколько метров. Причина – в неправильной, односторонней обработке почвы, нарушении сельхозцикла, отметила Елена Хабло.
К примеру, в Благовещенке большинство паев не соответствуют своей реальной площади
 С 2002 года через Институт земле устройства люди стали получать государственные акты, подтверждающие их право на пай. Вроде бы, само по себе благое дело. Но возникла новая головная боль. В свое время землю делили на паи по картам и схемам, сделанным еще в 70-е. В результате получилось, что большинство пайщиков не знает толком, где конкретно находится их земельный участок. Поле-то большое, порядка 100 га, у человека пай около четырех га. Возникает логичный и, как станет понятно в дальнейшем, немаловажный вопрос: где именно расположена его земельная собственность? В идеале, каждый участок на поле должен быть обозначен колышками. Но как в этом случае трактор будет обрабатывать землю? Получилось, что люди знают, что в поле у них есть пай, но показать его никто не может. Чтобы это сделать, нужно заказать геодезическую съемку поля, провести распаевку заново. Но и тут есть большая загвоздка. За время, минувшее с 1995 года, разрослись лесополосы, расширились или появились новые дороги. В результате ни один земельный пай сегодня не соответствует своей реальной площади. Так, чтобы узнать истинное положение дел, в Благовещенке провели геодезическую съемку, которая показала: из сорока паев четыре сегодня находятся в… лесополосе. Получается, людям принадлежит посадка, которая разделяет между собой поля.
Что делать в такой ситуации? Моя собеседница подчеркнула, что на этот вопрос дать однозначный ответ очень непросто, хотя вариантов немало. Если идти на компромисс, то в идеале необходимо заново распаевать всю землю и уменьшить площади каждому пайщику. Но для этого нужна добрая воля всех собственников. За годы многие пайщики умерли, их земля перешла в наследство к родным и близким, которые даже не знают и знать не желают соседа по полю.
Продать бы рады, но – никак нельзя
Иногда людям такое наследство совершенно ни к чему. К сельскому хозяйству они имеют весьма далекое отноше ние, и их интерес заключается только в том, чтобы как можно выгоднее продать свой участок. Ведь земля, как известно, стоит денег. Но радоваться такому наследству рановато. Оказывается, по за конодательству продать, сдать в аренду свою часть поля невозможно. Как говорится, берите, господа, оптом – то бишь, все поле сразу. В принципе, это можно объяснить. Хорошо, если пай находится где-то с краю, к нему есть подъездные пути, и он вполне может стать «автономным государством». А если земельный участок расположен посреди поля? Получается, что добраться до него, что бы обработать, можно только по чужой собственности, а на это должно быть разрешение остальных владельцев (так называемые договора серветута). В общем, проблема нешуточная, ведь вся эта возня требует и денег (порой больше стоимости самого участка), и нервов.
Таким образом, мы наблюдем картину: людям дали землю, они вроде бы являются ее собственниками, но ничего не могут с ней сделать. В лучшем случае, только сдать в аренду все поле. Да и то, легче сказать, чем сделать. Если новый собственник вдруг захочет проверить площади паев, сверяя данные с госактами, то ни одна из них не совпадет с имеющимися в наличии данными. В результате «в пролете» останутся те пайщики, пай которых находится с краю. Сегодня многие задаются вопросом: зачем вообще людям дали эту землю, если они практически ничего не могут сделать со своими паями: ни продать, ни заложить в банке, ни завещать. Даже сдать в аренду и получать с пая хоть какую-то копейку и то проблематично. Правда, не будем лукавить: это все же умудряются делать, ведь у нас в стране, как известно, научились обходить стороной любые законы. Как отметила Елена Юрьевна, складывается впечатление, что прежде чем закон будет издан, прорабатываются варианты, как половчее его нарушить. Но и это ни к чему хорошему не приводит.
Государство бездействует, народ уповает на чудо
Изменить ситуацию можно только на государственном уровне. Но на сегодняшний день власть имущие напряженно размышляют только над одним вопросом: разрешать продажу паев или нет. Как говорится, хочется да колется (всетаки немалые деньги в бюджет). Но, как и в прежние времена, никто не говорит о механизмах этого процесса. Что будет продавать пайщик: кота в мешке? Он даже не сможет показать конкретно обозначенный участок, который ему принадлежит.
Кроме того, в Земельном кодексе существуют четкие ограничения, призванные (во всяком случае, на первый взгляд), не допустить, чтобы украинские земли скупили иностранные инвесторы. В этом есть определенный смысл, ведь в Украине земля, по сравнению с другими европейскими странами, самая ценная. Потому покупателями могут быть только те физические лица, которые имеют сельскохозяйственное образование, опыт работы в этой сфере и т. п. Более того, один человек не может купить больше 100 га земли (приблизительно, только одно поле). Для нормального аграрного бизнеса это несерьезно.
В общем, пока в этом вопросе государство занимает позицию бездействия, люди томятся в ожидании чуда. А поскольку чудо не происходит, оббивают пороги юристов, чтобы хоть как-то сориентироваться, что делать с таким наследством, которое вроде бы есть и имеет какую-то ценность, но кроме головной боли, ничего не приносит.
|
